Новости

«Мы все еще здесь»: сообщество La Perouse сохраняет прочную связь с культурой и страной

Сдирая траву с растения ломандра, Коди Мейсон заплетает три пряди ярко-зеленого льна. Она отломает один и разделяет его по центру. Менее чем через 30 секунд у нее есть небольшая катушка, задатки корзины. Она ткала с самого детства, навык, переданный ее дедушке.

Мейсон хорошо знает растения: что есть, какие из них можно использовать для мыла или шампуня, какие можно измельчить для хлеба, какие можно оглушить рыбу.

Она берет семена с одного растения: «Вы режете его, когда он зеленый, обрезаете его, а затем, когда он высыхает, вот так, все семена выходят, и вы измельчаете его в муку, чтобы сделать хлеб, печенье и тому подобное».
Женщина из Дхаравал, Нгариго и Дангутти выросла в окружении своих родителей, тетушек, дядей, двоюродных братьев и сестер в Ла-Перузе, на востоке Сиднея, все под бдительным оком своего папы, который рассказывал ей истории.

«Он так многому меня научил. Все о растениях, которые вы используете, все о заливе, и он научил меня плетению", - говорит Мейсон.

В течение семи поколений семья Мейсона жила на земле, которая ранее была заповедником и миссией аборигенов. Пять поколений масонов жили в ее нынешнем доме, где свобода бродить по кустам, ловить рыбу и плавать в местных водах была само собой разуменной.
Дома здесь сдаются в аренду на 99 лет, предоставленные местным земельным советом аборигенов Ла-Перуза. Это дает здешним людям безопасность для процветания, несмотря на развитие, джентрификацию и рост цен на жилье в районе всего в 14 км от центрального делового района. "Сейчас здесь очень дорого, многие семьи не смогли бы позволить себе жить здесь, если бы не это сообщество", - говорит она.

Не только люди чувствуют влияние быстро меняющегося мира. Она указывает на одно растение, которое раньше было в изобилии - еще несколько десятилетий назад дети ели его сочные фиолетовые усики.
«Он больше так не растет. Мы можем есть только определенное количество рыбы [из-за] загрязнения, перелов рыбы. Устрицы, абалон - мы так много ели. Раньше наши старушки могли ходить по скалам и подбирать абалона копать палкой. Теперь вы должны практически убить себя, ныряя на пять метров, чтобы получить что-либо", - говорит она.
Семьи аборигенов имеют непрерывную связь с La Perouse более 7500 лет, но они несут основную тяжесть влияния поселенцев, которые жаждали земли. С конца 1800-х годов в этот район переехало больше аборигенов, поселившись рядом с нынешними домами общины.
Местные семьи аборигенов - жители морской воды - использовали свои знания для ловли и продажи рыбы и морепродуктов. Но в 1890-х годах правительство пригрозило изъять пайки, если рыбаки продолжат продавать свои удары.
Болезни, насилие и землепользование еще больше сократили ресурсы, включая некогда обилие рыбы, абалона и кустарных продуктов, что вынудило многих людей жить под контролем государства до конца 1960-х годов. Дети были исключены из своих семей, традиционные языки были запрещены, а основные свободы были строго ограничены.
"Мы были первыми, кто пострадал от колонизации", - говорит Мейсон. «Моя семья - это Гвигал, так что они были буквально «первым контактом» прямо через залив здесь. Я горжусь тем, что у меня такая сильная связь с моей культурой, такая сильная связь с моей семьей, моим сообществом».
Ее народ продолжал бороться за свою культуру и свои права. Одним из самых продолжительных споров с колонизирующими державами было требование сообщества вернуть копья Камай, украденные тогдашним лейтенантом Джеймсом Куком и его командой в 1770 году. Около 40 копий были взяты на борт HMB Endeavour во время первого контакта. Многие были потеряны или уничтожены. Четыре оставшихся копья, срезанных, чтобы соответствовать кораблю, в течение многих лет находились в руках Кембриджского университета. После десятилетий предвыборной кампании местных жителей Гвеагала они были возвращены на свои традиционные земли в 2024 году.
"Очень грустно думать о том, как много мы потеряли, но я думаю о том, через что прошли наши люди", - говорит она.
«Мы можем сказать, что это наша страна. Мы все еще здесь. Мы все еще практикуем нашу культуру, все еще говорим на языке. Я горжусь тем, что приехал из Ла-Па. Так что это хорошо».
La Perouse был назван в честь злополучного французского штурмана Жана-Франсуа де Галауп Ла Перуза, которого Луиза XVI отправил исследовать южную часть Тихого океана. После посещения Ботани-Бей в 1788 году он и его команда бесследно исчезли в море.
Стоя на месте первого контакта в Ботани-Бей, Тереза Ардлер смотрит на море. Ардлер часто думает о том, как выглядело графство до прибытия европейцев.
«На нашем языке это означает «красивая бухта». Несмотря на то, что сейчас все совсем по-другому [по сравнению с] ... 1770.

«Это история о виде с корабля и с берега. И я думаю, что такая история должна быть рассказана по всей Австралии", - говорит она.
Ардлер, женщина из Гвеагала и Юина, у которой есть семейные связи с общиной Ла Перуза, создает плащи из опоссумов и сжигает на них тотемы. Ее навыки были отточены, сидя у ног ее старших.
«У нас не было палочек для сообщений. У нас были наши плащи, и плащи были сделаны двумя разными способами. Одним из них был бы стежок одеяла. Мать и бабушка начали бы плащ с шкур опоссума", - говорит она.

«Когда детям было около пяти или 10 лет, они изучали методы различного шитья между стежком одеяла и стежком в елочку».
Передача традиционных знаний и их силы как источника устойчивости, гордости и культурной ответственности жизненно важна, говорит Питер Кули, генеральный директор IndigiGrow, питомника растений, принадлежащего и управляемого коренными жителями, который был основан в 2018 году.

Родился и вырос в заповеднике Ла Пероуз, Кули заметил, что многие дети росли, ничего не зная о растительности, ее использовании и о том, как она процветала в течение нескольких поколений. Это было то, чему он стался научить.
«Выростая аборигеном, вы несете эту культурную ответственность перед страной и заботой о стране. Это происходит на протяжении сотен, если не тысяч поколений до нас, но в настоящее время мы - поколение, которое несет эту ответственность", - говорит Кули.
По его словам, более 90% биологического разнообразия восточных прибрежных растений, эндемичных для этой области, были уничтожены колонизацией, дикими животными и инвазивными некоременными растениями.
"Сейчас все не сбалансировано", - говорит Кули. "Наша история устойчивости и заботы об этом древнем ландшафте в этой части страны, быть на грани вымирания, это пугающая вещь для нас - думать, что однажды это может исчезнуть, ужасно".
Он рассказывает историю о кустовой пище Five Corners, или Styphelia viridis, экологически исчезаемом виде, который - в результате колонизации, изменений и апатии - был догнан на грани вымирания. Растение печально то, что его невозможно вырастить.
"Все говорили мне, что вы не можете его выращивать, но у них не было такой древней связи", - говорит Кули. Он пытался и терпел неудачу 50 раз. Но с настойчивостью, тщательным размножением и воспитанием, ему в конце концов удалось заставить цвести одно растение, а затем собрать его плоды, которые известны как «кустовые леденцы».
«Я спросил маму, когда она в последний раз их ела. Она сказала 59 лет. Для меня это было 50 лет. До тех пор я не понимал значения: три поколения, которые едят этот фрукт вместе.

«Я пообещал маме, что возродю завод Five Corners. Это так важно. Это было началом IndigiGrow", - говорит он. Но сердце и душа его плана заключается в том, чтобы передать знания и навыки следующему поколению.

«У меня есть 12 штатных сотрудников, все аборигены, все из местного сообщества La Perouse... и им это нравится».
Коди Мейсон также гордится тем, что продолжает долгое наследие коренных народов использования местных растений, в ее случае, использование трав для делания корзин. «Для меня это все, заставляя мою семью и моего папу гордиться».
Источник
2025-01-27 22:40 Мероприятия/новости